Когда папа на фронте

Долгие годы дети надеялись на чудо. Что пропавший без вести отец все-таки вернется домой…

Юрий ЕФИМОВ

Все мы знаем, что Великую Отечественную войну выиграл, в первую очередь, советский тыл с его лозунгом-призывом – «Все для фронта, все для победы!». И стар и млад, не жалея сил, трудились на полях и в заводских цехах, ковали оружие для фронта, снабжая Красную армию всем необходимым. И даже самым маленьким детям находилось занятие взрослых, которые целиком были заняты на производстве.

Не могу сидеть в тылу!
Валентина Ярошевская родилась в Аулие-Ате в 1935 году, в семье Станислава и Марии Ярошевских, которые познакомились на общей работе – они трудились на сахкомбинате, вокруг которого постепенно сформировался собственный поселок. В семье Ярошевских к началу 40-х было уже четверо детей: старшая Валентина, брат Станислав, сестры Тамара и Клара, практически все – погодки. Глава семейства был офицером (вернее, по тогдашнему – краскомом) запаса, так что в конце тридцатых годов, когда в воздухе крепко запахло порохом, его вернули в строй и отправили на подготовку пополнения для Красной армии.

Папу я больше помню по довоенным временам, когда мы любили всей семьей ходить в выходные в парк, — вспоминает Валентина Станиславовна. — Мы любили такие прогулки, папа покупал нам мороженое, нес по очереди на руках, мы ходили в кино, в общем, я была счастлива. И когда 22 июня 1941 года папа пришел домой мрачный и не взял меня на руки, как обычно, я подумала, что случилось что-то страшное. Но мы же, дети, не могли понять, насколько страшным оно окажется!

Отец, как офицер действующей армии, сразу попросил отправить его на фронт. Начальство резонно ответило – а здесь кто будет пополнение готовить? Тысячи призваны, десятки тысяч ждут своей очереди, старшие возрастом забыли, как винтовкой владеть – так что, товарищ капитан, служи где приказано! Станислав Ярошевский и служил, дома появлялся урывками, все время проводил с призывниками, с занятий приходил никакой от усталости и успевал только пару слов сказать детям, прежде чем уснуть. Мама Валентины с началом войны вернулась работать на сахарный комбинат, так что забота о доме и младших детях легла на плечи старшей дочери, которой и шел-то седьмой год от роду.

Но Станилав Казимирович все-таки «додолбил» начальство просьбами об отправке на фронт. Странно, наверное, по нынешним временам это выглядит – сиди себе в безопасном тылу, получай офицерский паек, служи честь по чести… Все законно, и дело нужное, без пополнения ни одна армия воевать не может! Но, глядя на бесконечные эшелоны с ранеными, что приходили в Джамбул день за днем, на переполненные госпитали, слушая сводки Совинформбюро, отец четверых детей не смог усидеть на своем нелегком, но все тыловом месте.

Наконец, кто «сверху», устав выбрасывать в корзину для бумаг рапорта капитана об отправке на фронт, черкнул в углу листа «Удовлетворить!». И отправился Станислав Ярошевский навстречу судьбе, ведь в середине 1942 года, когда он вырвался-таки на фронт, закипела Сталинградская битва, решившая, в итоге, исход войны. Всего через несколько месяцев семья получила уведомление, что отец пропал без вести. И даже через 75 лет по окончании войны, Валентина Станиславовна не знает, где встретил свой смертный час ее любимый папа.
Маленькая хозяйка

Мама работала по 12 часов в смену, — вспоминает Валентина Станиславовна. – Работа у нее в дрожжевальном цеху была тяжелая, она приходила домой очень усталая. Это если мягко сказать! Вот мы и старались все делать сами, а я отвечала за младших. Жизнь во время войны крутилась от главного – что будем есть? Мама на нас получала паек, а раз в месяц это были пряники, сахар, конфеты даже. Наверное, потому что она работала на комбинате. Еще давали ей раз в месяц круглую буханку хлеба для детей. Ее делили на четыре части, значит – на четыре дня.

Этот хлеб мы размачивали в воде и варили не то суп, не то кашу, в общем, болтушку. Когда заканчивался хлеб, и все что было из пайка, приходила очередь главного нашего блюда военного времени – каши из жома. Его мы «добывали» на сахкомбинате, там была жомовая яма, куда сваливали эти отходы. Обуви не было, обматывали ноги тряпками, какие были в доме, и шли на промысел. Мы с братом выбирали жом в виде лапши – такой был мягче, к нему мама приносила патоку с работы, вот жом с патокой мешали, варили и ели.

И хорошо, когда была такая еда! Было много дней – особенно в конце зимы – когда приходилось неделями сидеть на пустой желудок. Весной мы всей семьей, четверо детей копали огород, садили все что удавалось найти, или что давали соседи и знакомые. Урожая ждали, как самого большого праздника. Я и в школе отучилась только четыре года, пошла работать, поскольку иначе просто не было на что жить. Во время войны и еще много лет после нее тяжело переносились зимы. Они тогда были суровые, снега много, а с одеждой и обувью было плохо, вернее, почти ничего и не было. Выросли мы из своей одежки, а новой-то и нет! И при этом на мне были и сестры, и брат, я знала, что за них отвечаю, так что и времени отдохнуть не было.

Похоронки на отца так и не получили, так что в семье много лет жила надежда на чудо, – а вдруг папа вернется? Но закончилась война, проблем не стало меньше, а тащила на себе всех пятерых Мария Евсеевна, которая, кстати, так всю жизнь и отработала на сахарном комбинате, оттуда и ушла на пенсию. Но это будет потом.

Валентина же познала взрослый труд, когда ей не исполнилась и 14 лет. После войны и даже массовой демобилизации отчаянно не хватало рабочих рук, так что на местах выкручивались как могли.

Пришли мы с братом в бригаду к железнодорожникам-путейцам, где нам предложили платить без документов и формальностей за работу по погрузке-выгрузке, — продолжает рассказ Валентина Станиславовна. – Даже не спросили, сколько нам лет, хотя мы были – метр с кепкой, там еще человек 15 подростков было в этой «левой» бригаде. Работы такие: при замене шпал новые надо было сгрузить с вагонов и подтащить к месту установки. Также мы разгружали балласт, то есть крупный щебень. Сказать, что это было тяжело – мало, но куда денешься?

В конце каждого дня бригадир платил нам наличными, где и как он проводил, мы понятия не имели… Помню, что деньги были совсем маленькие, но и их в доме не хватало. Так что работали мы на путях в любую погоду и время года! Зато когда в 17 лет я пошла работать на откормочную базу, что была недалеко от дома, мне там показалось все намного легче, чем на железнодорожных путях! Понемногу выросли и брат, и сестры, отменили маме 12-часовой рабочий день и жизнь понемногу становилась нормальной.

И целина … в горах
Когда Валентине исполнилось 18 лет, в стране заговорили об освоении целины. Вообще-то об этом план был составлен в 1930-е годы, но потом грянула война, пришлось восстанавливать разрушенное… А в начале 50-х новый генсек, с памятной лысиной и неистребимым акцентом, объявил о своей гениальной идее. На целину двинулась в основном молодежь.

Мы с подругами пришли в райком комсомола и подали коллективное заявление о нашей отправке на целину, — Валентина Станиславовна хорошо помнит эти годы энтузиазма. – Заявление приняли, но отправили нас не на север, а на самый юг – в Алма-Атинскую область, за 60 километров от города, в горный район, где на большом плато мы выращивали ячмень.

Год работы на горной целине пролетел как один день, Валя вернулась в родной Джамбул. Здесь она познакомилась с электриком Борисом Лопшиным, и через несколько месяцев они поженились. Так уж получилось, что в их семье тоже родились четверо детей, как и у Валиных родителей, – три дочери; Татьяна, Галина и Наталья, да сын Владимир. Сейчас у «дочери войны» Валентины Лопшиной помимо детей имеется десять внуков и 12 правнуков. Дочь Наталья проживает недалеко от матери, остальные дети давно живут в разных концах бывшего Советского Союза.

Я прожила счастливую жизнь, — считает героиня нашего повествования. – Видела много всякого, поняла, что преодолеть можно любые трудности – главное знать, во имя чего. И детей воспитала в этом духе, и внукам передала, что могла и знала. Главное – никогда не бросать весла, не опускать рук, верить в лучшее и не останавливаться на достигнутом. Тогда не пожалеешь в конце жизни, что жил ее зря.

Поколение детей войны закалено в таком горне испытаний, что сломать этих людей не по силам никому. Не случайно в 90-е годы прошлого века, на очередном сломе времен, именно это поколение пережило его спокойнее всех. И следующим поколениям — нам, их детям, нашим детям, есть с кого брать пример достойной жизни. А испытания – их тоже хватит любому поколению – век наш таков…