Гроза душманов и их хозяев

Спецназ ГРУ показал в Афганистане, на что способны советские солдаты.

Юрий ЕФИМОВ, фото автора

К юбилею вывода советских войск из Афганистана мы продолжаем серию материалов о событиях той непростой поры и о тех героях, что не за награды, а из чувства долга перед Родиной воевали и умирали в далеких горах.
Мои собеседники – Алихан Маралов и Марат Тортбаев, на вид самые обычные мужчины, разве что более подтянутые и крепкие, чем большинство сверстников. В ряды Советской Армии они попали восемнадцатилетними – весной 1985 года. Волею судьбы, мы – ровесники, только если я попал в учебный центр «Гвардейский, что возле станции Отар, то Алихан и Марат оказались в учебном центре возле узбекского Чирчика, называемый тогда «афганским», поскольку именно там готовили пополнение для частей, воюющих в Афганистане. Оба земляка попали в спецназ.

– Спецназ Главного разведывательного управления Генерального штаба, – поясняет Алихан Маралов. – Нам сразу объяснили, что служить в частях специального назначения – большая честь и большая ответственность.
– Я всегда считал и буду считать, что мне повезло служить в спецназе! – подтверждает Марат Тортбаев. – Это звание – высшее среди тех, кто защищает Родину.

А вот служба в другой стране выпала молодым джамбулцам такая, что сотню романов пиши, фильмы снимай – все будет мало. Но сначала – небольшой исторический экскурс.

Части специального назначения ВС СССР, были сформированы в начале 1950-х годов. К 1979 году спецназ ГРУ насчитывал 14 бригад окружного подчинения и около 30 отдельных рот в составе армий и групп войск.
Первую боевую операцию в Афганистане – штурм дворца афганского диктатора Амина – провели военнослужащие спецназа из «мусульманского батальона» и сотрудники спецподразделений КГБ. Тогда, 18 декабря 1979 года, после сорока трех минут тяжелого боя штурмующие полностью захватили дворец — во время штурма сам Амин погиб. Во время штурма и разоружения бригады охраны отряд потерял 6 человек убитыми, 35 человек было ранено. В Кабуле отряд находился до 8 января 1980 года, потом был передислоцирован в Чирчик и вошел в 15-ю бригаду СпН под номером «154-й». Учитывая полученный боевой опыт, по образцу «мусульманского батальона» в начале 1980 года было сформировано 2 отряда, аналогичных по структуре и составу, в бригадах СпН Закавказского и Среднеазиатского ВО.В 40-й армии было штатное подразделение армейского спецназа: 459-я отдельная рота СпН, введенная в феврале 1980 года и укомплектованная добровольцами из бригады ТуркВО.

Успешные действия «Кабульской» роты за первые годы войны позволили накопить опыт применения спецназа в условиях Афганистана. Было принято решение усилить спецназ 40-й армии.В конце 1981 года начинается ввод отдельных отрядов СпН: 154-й ооСпН/«1-й батальон» (бывший «мусульманский») и 177-й ооСпН «2-й батальон» (из 22-й обрСпН Среднеазиатского ВО), укомплектованные добровольцами (офицеры и прапорщики -100 %, сержанты и солдаты- 80 %). В целях маскировки, в Афганистане отряды СпН условно именовались — «отдельные мотострелковые батальоны», номер присваивался по времени ввода. Каждой бригаде придавалась смешанная эскадрилья из вертолетных полков авиации армии. Позднее в штат были введены отдельные вертолетные эскадрильи. Для того, чтобы отряды спецназа наиболее полно использовались для боевой деятельности и не отвлекались на охрану своих гарнизонов, совместно с ними дислоцировались мотострелковые и десантные батальоны, усиленные артиллерией, которые обеспечивали безопасность районов дислокации спецназа. Семь «батальонов» дислоцировалось около пакистанской границы, один — на иранской границе. Они действовали на более ста известных караванных маршрутах, препятствуя проникновению в Афганистан караванов с оружием и боеприпасами, и новых отрядов мятежников. Всего к лету 1985 года в Афганистане находилось 7 «батальонов» («8-й батальон» был укомплектован к концу года) и отдельная рота, которые могли сформировать до 80 разведгрупп. В интересах спецназа действовала и 897-я отдельная разведывательная рота армейского подчинения, выделявшая в каждый отряд по отделению разведывательно-сигнализационной аппаратуры «Реалия –У».

– За полтора года службы в Афганистане, только моё подразделение побывало примерно в тридцати боевых выходах. – рассказывает Алихан Маралов. – Наша часть находилась прямо в Кандагаре, и провёл я там время с ноября 1985 по май 1987 года. Наши действия делились на две фазы: сначала разведка – авиационно-космическая, агентурная и прочая, – выясняла маршрут движения очередного каравана. Дело в том, что и моё подразделение и подразделение Марата занималась перехватом караванов, которыми из Пакистана американцы снабжали душманов в Афганистане. Пакистанские военные напрямую в боевые действия не ввязывались, но на своей территории плотно прикрывали душманов, их лагеря, провожали их колонны до границы. Местность, которую контролировали мы и за которую отвечали – это плоские или слегка всхолмленные равнины, и на этой территории душманские караваны состояли, в основном, из автомобилей класса пикап, Toyota, Nissan и прочее в том же духе. Очень большие колонны они не использовали, опасаясь ударов с воздуха, и обычно в колонне было от трех до 15 машин, в свою очередь на каждой машине три-пять боевиков. Ну сейчас показывают фильмы и документальные кадры про ИГИЛ в Сирии, вот точно такие же «тачанки» использовали и афганские душманы. Но это неудивительно, поскольку у душманов и у ИГИЛ, один хозяин и один плательщик. Группа же спецназа, выходящая на задание, в основном состояла из 18 человек, а именно — это снайпер, расчёт автоматического гранатомета – два человека – для АГС-17 «Пламя», радист, медик, два сапера и стрелки. Сказать, что было главное в каждой такой операции? Да главным было все. Во-первых, надо было незаметно пробраться в указанный район, ничем не выдать своего присутствия и оборудовать позицию для нападения, поэтому нас доставляли либо на машинах, что чаще, либо на вертолетах, но реже, в место, где до точки оставалось 10-15 км. Далее мы двигались ночью, пешим порядком, до места засады. Затем нужно было подготовить позиции, замаскировать, установить мины. Без мин, действовать против отряда численно превосходящего, тем более, что это были хорошо подготовленные бойцы, просто бесполезно. По военной профессии я специалист-минер разведчик. Вот как раз и доводилось нести на себе мины и устанавливать их. На укатанной до железной твердости дороге, ставить мины невозможно. Поэтому мы устанавливали в основном мины направленного действия это «МОН 25», «МОН 50» м «МОН 90». Они имели чувствительный сейсмический датчик и могли управляться по радио. Задача минно-взрывного заграждения была в том, чтобы поджечь первую и последнюю машину и уничтожить разом как можно больше душманов. Каждая такая мина выбрасывала в направлении взрыва сотни готовых металлических осколков и всё что попадало в радиус действия было гарантировано уничтоженным. Далее вступали в дело стрелки, пулеметчики, гранатометчики, и так продолжалось, пока перед нами не оставалось никого живого из врагов. Практически каждый выход сопровождался боем и уничтожением такого каравана. А когда мы начинали разбирать то что везли душманы, то там было на что посмотреть! В основном они везли стрелковое оружие и патроны к нему. Пакистан очень дружил с маоистским Китаем, а потому душманам поставляли автоматы Калашникова китайского производства и китайские же патроны. Иногда встречалось и американское, бельгийское и другое оружие, но его всё-таки было поменьше. Кто-то из американских союзников сплавлял всякое старье. Но встречались и образцы самого нового оружия. Так,душманам впервые в боевой обстановке пришлось испробовать итальянские противотранспортные мины, мы их так и называли «итальянки» — это мощный фугас в пластиковом корпусе, которые не обнаруживал себя металлоискателями. Очень много наших машин, БМП и танков подорвались на таких минах. Поэтому каждый перехваченный нами караван спасал десятки жизни наших ребят. Оружие, которое мы захватывали – целое – забирали с собой, а побитую технику и оружие подрывали и поджигали. Единственный караван, такой классический – в сотню груженных верблюдов – мы перехватили не с оружием, а с наркотиками. Духи часто для храбрости гашишем закидывались, но и торговали этой дурью тоже.

– Каков, по-твоему, был боевой уровень у душманов, с которыми вы воевали?

– У нас не было ни одного легкого боя, через раз в таком выходе гибли ребята, а уж раненых мы просто не считали. Душманов готовили очень тщательно, в лагерях на территории Пакистана, там были инструктора из Саудовской Аравии, Соединенных Штатов Америки, пакистанцы, разумеется, и представителей других стран. Об этом нам кстати рассказывали сами пленные душманы. Они, между прочим, знали, что с пленными мы обращаемся гуманно, поэтому, бывало, в плен сдавались в безнадежных ситуациях. Конечно среди них было немало фанатиков, потому что в этих лагерях, американские и пакистанские вербовщики в основном подбирали молодёжь, 15-17 лет, учили их до двух лет, и очень старательно промывали мозги и внушали, что советские солдаты пришли чтобы уничтожить независимый Афганистан, чтобы захватить эту территорию, искоренить ислам. Поэтому большинство душманов совершенно искренне считало, что они воюют за святое дело, и что после смерти попадут в рай. Насчёт рая не знаю, но проверить правда это или нет -многим душманам мы дали возможность!

– Между прочим большинство из тех афганцев что жили на территории контролируемой Афганской армии при нашей поддержке, советским солдатам относились хорошо. Продолжает Марат Тортбаев. – Ведь задолго ещё до 1979 года Советский Союз очень много строил в Афганистане различных хозяйственных объектов, помогал афганцам поднимать промышленность и сельское хозяйство тоже. Но какое тут может быть желание «захватить», если СССР так помогал афганскому народу? И ведь большая часть данных по которым мы вычисляли эти караваны, по которым мы находили уничтожали душманов, брали языков, приходила от тех самых афганцев, которые были на нашей стороне. Если бы не поддержка населения, режим молодых революционеров, которые свергли короля, даже при нашей помощи не продержался бы. Наша часть контролировала горные районы, и там на горных тропах в качестве транспорта чаще использовались ослы и мулы. Потому нам приходилось высаживаться с вертолетов далеко от места засады, притом, что эти километры по горам каждый тащил на себе до сорока килограммов – оружие и боеприпасы. Ведь у духов, что охраняли груз, были и пулеметы, и минометы, гранатометы… В горах вообще очень специфичная война, кто выше – тот и победит, да еще у кого патронов и гранат больше. Так что навьючены мы были на выходах по самое не хочу!

Вспоминают бойцы и тех, кто не дожил до возвращения в Союз.

– Во время штурма базы духов, где мы захватили целым огромный склад оружия и боеприпасов, мой друг Сергей Антипенко закрыл собой от очереди автоматной командира группы капитана Кравченко и погиб, – говорит с непрошедшей за 34 года тоской Алихан. – Мы тогда больше чем полсотни духов на ноль помножили, но ребят полегло много из трех групп. Сразу 18 человек погибли в сбитом над горами вертолете, в том числе рядовой Игорь Матринюк и проводник Борис Шахмат со своей поисковой собакой, что «работала» лучше любого миноискателя…

– А нам повезло: ни ранений, ни контузий, как будто мы заговоренные, – говорит Марат Тортбаев, словно до сих пор удивляясь своей судьбе. – Но спецназ – это девиз «Если не мы – то кто?» С ним мы воевали, с ним мы и живем! А ребятам, кто не дожил – светлая память навсегда!

Известно, что подразделения спецназ уничтожили свыше 17 тысяч душманов, 990 караванов, 332 склада и захватили 825 пленных. Безвозвратные потери отрядов спецназа составили около 700 человек. По некоторым оценкам, спецназ давал до 50 % результатов боевой деятельности всей 40-й армии, составляя от общей численности советских войск в Афганистане всего около 5%. И в числе этих героев – парни из нашего города…