Валентина Забелина провела военные годы в труде, который заменил ей школу и дал рабочее образование.
Юрий ЕФИМОВ
В год 75-летия Великой Победы мы вспоминаем судьбы людей, которые засыпали не под мамины колыбельные, а под грохот бомб и снарядов, либо под сообщения Совинформбюро о боях, отступлениях и победах. Но даже на фоне уже рассказанных нами приключений история жизни Валентины Забелиной кажется чередой повестей с самыми неожиданными поворотами сюжета. Сама Валентина Григорьевна считает, что причиной всего этого был непоседливый и беспокойный характер ее отца, Николая Каменского.
Мама Мотя
Сказки про злую мачеху сочиняют уже тысячи лет, вспомним ту же Золушку… Валентине Каменской с мачехой повезло. Валя появилась на свет пятого августа 1935 года в городе Владивостоке. Отец ее Григорий Николаевич Каменский имел специальность электромеханика и всю жизнь проработал в энергетической отрасли. Сам он родился еще в 1898 году, пережил и три революции, Гражданскую войну, так что привык всю жизнь полагаться только на свои знания и умения. Владел несколькими специальностями, так что оказавшись на новом месте, головастый и рукастый специалист был нарасхват. Еще, видимо, и тяга к перемене мест была у него в крови – за свое детство и юность Валя побывала во многих уголках огромного Союза ССР, повидала и испытала столько, что хватило бы на много жизней поспокойнее. А вот свою биологическую, так сказать, мать Валентина не помнит совсем. У отца с ней не сложились отношения, и в 1937 году Григорий Николаевич вместе с полуторагодовалой дочерью отправился в первое далекое переселение – аж в Среднюю Азию, где в городе Фрунзе у него проживала сестра. Оглядевшись в столице Киргизии, энергетик выбрал местом жительства и работы совхоз Башкарасу, неподалеку от города. Электричество тут еще только проводили, работы было навалом, а главное – в совхозе сразу выделили участок под дом, который Григорий за пару месяцев построил своими руками. Здесь же бойкий и жизнерадостный мужчина нашел себе и спутницу жизни – так у маленькой Вали появилась мама Мотя.
-Если бы у всех детей были такие мамы, какой была мне папина жена, в мире бы стало много-много счастья, — и восемьдесят лет спустя Валентина Григорьевна вспоминает маму Мотю очень тепло. Ведь вместе с ней она прошла через тяжелейшие испытания войны. – Мама много работала, она была свекловичница, да еще хозяйство домашнее было на ней, пока я не подросла и не начала помогать.
А хозяйство у Каменских и впрямь было большим. Вопреки насмешкам продажных писак-«демократов» в эпоху «горбостройки» о «зажиточной колхозной жизни», на самом деле жители сел тогда могли неплохо зарабатывать собственным хозяйством – только не ленись! Григорию в качестве подъемных дали кое-что из живности, а вскоре в хлеву и сараях появились корова, поросята, овцы, а уж кур и гусей никто не считал. Десять соток огорода были засажены картофелем и прочими полезными культурами, так что работать на хозяйстве приходилось от рассвета до заката. Валя так и осталась единственным ребенком в семье, так что и ей с самых малых лет пришлось впрягаться в семейный труд. Больше всего ей нравилось пробираться в огромный соседский сад, где росли десятки деревьев урюка. Сосед-киргиз не гонял детей, забиравшихся к нему в сад, просил только, чтобы они не ломали ветки деревьев.
Жизнь была прекрасной для маленькой девочки, вокруг были добрые люди и скоро предстояло идти в первый класс. Лето 1941 года выдалось особо теплым и урожай обещал быть богатым. Счастье!
Были сборы недолги
Утром 22 июня радиоточка на совхозной площади передала сообщение о начале войны с Германией. Гитлер поставил под свои знамена всю Европу – в СССР вторглись вооруженные силы рейха, а также Румынии, Венгрии, Словакии, Финляндии, Италии, Хорватии. С ними шли добровольцы из Франции (да-да, 500 тысяч гордых галлов пошли с оружием в руках служить Третьему Рейху!), Испании, Дании, Бельгии, Голландии, Норвегии. «Не вся ль Европа здесь была?» – писал о войске Наполеона Пушкин. Да, на нас в 1941 году ринулись орды евро-цивилизаторов, отчего потери СССР среди гражданского населения (редчайший случай в новой истории) превысили потери Красной армии.
Григорий Каменский по возрасту и профессии мог бы получить бронь, но ушел на фронт уже через пару недель после выступления Сталина по радио. Первый раз лидер страны обратился к народу со словами «Братья и сестры!». Стало ясно, что война идет самым неблагоприятным образом и если не остановить врага, то живые, воистину, позавидуют мертвым. Миллионы советских граждан выстроились в очереди у военкоматов. Отца провожали на фронт второпях, не зная, что расстаются на целых семь лет. Но и это, как оказалось, было везением!
Теперь все большое семейное хозяйство оказалось на плечах мамы Моти и шестилетней Вали. Но если с огородом и птицей они еще как-то справлялись, то запасти сена на зиму на всех животных без мужчины стало нереально. Правда, одной заботой у них вскоре стало меньше, причем весьма неожиданно. Узнав, что зять ушел на фронт, Мотина мама, как-то днем, когда дочь была на полях, а внучка – на огороде, увела с их двора корову. Когда дочь пришла за объяснениями, мать просто прогнала ее, наорав что-то вроде: вам не потянуть, только скотину загубите! Видимо, характер у Мотиной мамы был такой, что с потерей пришлось смириться. Однако через некоторое время корова вернулась к прежним хозяевам сама – злая старуха даже скотине пришлась не по душе! Но в итоге большую часть скота и птицы пришлось продать, вправду оказалось, что не потянули без хозяина Мотя с Валей такое хозяйство. Урожай 1941-го еще удалось собрать, а вот весна 1942-го выпала и тяжелой, и голодной. Большинство мужчин находилось на фронте, а вся обширная работа в совхозе свалилась на женщин. Вале в этот год исполнялось семь лет, но и она трудилась не покладая рук. И в итоге пошла в первый класс только в 11 лет!
Если на предприятиях промышленности давали паек, на военной – даже неплохой, то в совхозе приходилось жить своим хозяйством. Как так сложилось – теперь не узнать. По разным рассказам переживших войну людей имеются сотни самых разных примеров. Где-то жили почти нормально и не голодали, в другом случае, среди полей, нив и садов люди просто лезли на стену от голода… Вале приходилось, чтобы хоть как-то готовить еду собирать на сжатых нивах лежащие на земле колоски – и то хлеб. Их и так подбирали вслед за комбайнами, оставались жалкие крохи. Поначалу, когда у людей были какие-никакие запасы, с матерью и ее малышкой делились соседи — кто куском хлеба, кто пригоршней фруктов. Но на второй год войны и делиться стало нечем. Мотя продолжала работать, пока были силы, лишний кусочек хлеба отдавала дочери, и вот пришел момент, когда мать просто не могла встать с постели – у нее опухли руки и ноги, едва шевелился язык, и стало ясно, что еще несколько дней – и Валя в этом мире останется одна. В доме не было ни крошки, и спасти женщину могло только чудо. Но чудес, как известно, не бывает.
Вернуть с того света
Но если чудес не бывает, то добрые люди, к счастью, в любые времена и годины встречаются. Валя пошла по знакомым, чтобы понять, как ей быть. Совхозный мельник, не старый еще мужчина, выслушав девочку, повздыхал, да и отсыпал ей пшена и муки. Пошел, между прочим, на уголовное преступление по тем временам.
Вари ей не больше двух ложек за раз, — посоветовал спаситель. – Съест больше – умрет. Чередуй затируху и болтушку, не давай еду горячей. И воды давай поменьше, ей сейчас и она вредна.
И маленькая девочка начала выхаживать Мотю так, как советовал мельник. Труднее всего было переносить молящий взгляд мамы, когда после двух ложек каши приходилось останавливаться. Но дни шли за днями, постепенно увеличивались порции и вот уже Мотя вновь начала сидеть, а потом и ходить. Чудо все-таки произошло. Потом пришла осень с ее урожаем, и постепенно голод отступил. На западе Красная армия погнала врага назад, сводки с фронта становились все бодрее, и люди начали оживать физически и по настроению. Начались веселые разговоры о том, когда же закончится война, какова жизнь станет после.
…Отгремели праздничные салюты, начали возвращаться домой солдаты. Но многие продолжали тянуть солдатскую лямку – после огромных военных потерь понятие «срочная служба» еще много лет оставалось пустой фразой. Служили и по пять, и по семь лет. Некоторые фронтовики вернулись домой вообще в начале 50-х годов. Григорий Каменский приехал в совхоз только за тем, чтобы забрать жену и дочь в Крым, где участвовал в восстановлении электростанций — уходя, немцы взорвали все, что могли.
Крым, Кубань, Ашхабад и Ташкент
В Крыму мне запомнились брошенные села, огромные сады и виноградники, где никого не было, — рассказывает Валентина Григорьевна. – Вот эти даровые фрукты и подняли нас окончательно. Больше всего поражало обилие деревьев – грецкого ореха, я целыми неделями ходила вся черная – и руки, и щеки, и зубы, но впервые за много лет чувствовала себя сытой. Даже щеки округлились!
Пустота сел и деревень в Крыму – следствие массовой высылки крымских татар и других народностей с исторической родины в разные республики СССР. До сих пор не решены все вопросы, связанные с теми событиями: только начало что-то сдвигаться в начале 1990-х годов, как развалили Союз, в дикий период становления капитализма татары вообще были никому не нужны, да и сейчас многие из них так и не смогли вернуться на родину предков. Но это к слову, ведь среди выселенных были и мои родные.
Закончив работу в Крыму, семья Каменских перебралась на Кубань. Здесь, в совхозе, отец, как это он умел, быстро построил дом из блоков прессованной глины, да такой теплый, что зимой его не надо было топить. Валя ходила в школу, работала на своем и совхозном огороде, помогала очередной мачехе – Мотя так и осталась в Киргизии. После нее ни с кем из папиных жен у дочери отношения не складывались. Отец на фронте был ранен, как он сам говорил, семь раз – вернулся весь в шрамах, да еще четыре раза контужен. Приступы головной боли снимал, как большинство уцелевших в боях, водкой. Но при этом он никогда не повышал голос на дочь, а тем более не бил ее, самое главное (в отличие от отца Золушки, весьма мерзкого персонажа в оригинале Перро) — не давал ее в обиду мачехам. Вообще-то смешно звучит, не правда ли? Так что скучать в детстве Вале было просто некогда. На Кубани ей запомнился процесс празднования сбора урожая, когда все мужики пили свежий самогон до потери самовосприятия, попросту – в лежку. Поскольку тратить на такое дело зерно или свеклу было жалко, брагу готовили из ягоды бузины, которую собирали в огромном количестве. Самогонные аппараты обычно ставили подальше от чужих глаз, в оврагах; после процесса, еще неостывший первач пробовали на месте, а затем начинали «праздновать».
С Кубани семья отправилась по направлению Минэнерго в Ашхабад, который в 1948 году был полностью разрушен страшным землетрясением. Там пришлось три месяца жить в палатках, отец пропадал на работе, но успел при этом найти себе новую спутницу жизни, и в очередной класс Валя перешла уже в Туркмении. Хотя самый страшный удар стихии уже прошел, тем не менее, город продолжало трясти постоянно. Когда Каменские получили комнату в одном из немногих уцелевших двухэтажных домов, в первую же ночь Ашхабад тряхнуло так, что Валя от страха чуть не прыгнула с балкона – земля ходила ходуном.
Затем семья перебралась в Ташкент, поразивший нашу героиню обилие арбузов и дынь, роскошными садами и виноградниками. В 1953 году они осели в совхозе Майтюбе, возле озера Биликуль, в Джамбулской области. Вале исполнилась 18 лет, она переехала в областной центр, где, закончив курсы железнодорожных кондукторов, четыре года проработала на железной дороге. Там и встретила будущего мужа Николая Забелина, с которым они поженились в 1958 году. На этом период бесконечных переездов и путешествий закончился: у супругов родились сын Коля и дочь Аня. Валентина Григорьевна пошла работать на городской молочный завод, где и трудилась до выхода на пенсию. Пришло время внуков и правнуков… А перебравшийся вслед за дочерью в Джамбул Григорий Каменский ушел из жизни в 68 лет: фронтовые раны и контузии сказались.
Недавно Валентина Григорьевна Забелина (Каменская) отметила 85-летие. В свои немалые годы она сохранила и светлый ум, и хорошую память, а характер у нее всегда был и остался добрым и отзывчивым. По жизни она продолжает идти под девизом – «Поступай как надо, и будь что будет!». Эта прекрасная женщина прошла через столько испытаний, что научилась еще в детстве видеть людей насквозь и сразу понимать, кто они такие на самом деле. Для этого лишь пришлось выжить в Великую Отечественную войну…